Пути большевистской модернизации.
Особенности модернизации в СССР. Надежды большевистских вождей на то, что социалистическая революция получит всемирный размах, не оправдались. Следовательно, не удалось осуществить план, в соответствии с которым помощь в построении социализма Советской стране должен был оказать пролетариат Запада, где имелись достаточно прочные демократические устои и развитая индустрия. Строить новое общество пришлось в условиях «капиталистического окружения».
Объективно перед СССР стояла задача продолжить модернизацион-ные процессы, начало которым было положено во второй половине XIX века. Получившая старт в то время индустриализация страны никак не противоречила задачам большевиков. Напротив, в соответствии с учением Маркса именно высокий уровень развития промышленности создавал предпосылки для обобществления производства и, следовательно, закладывал экономические основы социализма. К тому же большевики имели дело с крестьянской страной, а своей социальной опорой считали прежде всего пролетариат. Поэтому и с точки зрения социальных последствий индустриализации большевики были в ней заинтересованы — необходимо было увеличить удельный вес рабочих в обществе.
Противоборство с капиталистическим миром также требовало создания основ индустрии. Экономические показатели наиболее развитых стран были для СССР ориентиром, и руководством страны выдвигался лозунг «Догнать и перегнать!». Партийная пропаганда постоянно твердила еще и о возможном военном столкновении с «империалистами». В ходе индустриализации в Советском Союзе первостепенное значение придавалось развитию военных отраслей промышленности. Милитаризация экономики стала ее ключевой характеристикой.
Важнейшей особенностью модернизации 20—30-х гг. было то, что она происходила в условиях совершенно нового государственного строя — советского. Ее сопровождал процесс коренной ломки традиционно сложившихся хозяйственных укладов, изменения форм собственности, глубочайших перемен в социальной структуре и общественном сознании.
Объективно перед СССР стояла задача продолжить модернизацион-ные процессы, начало которым было положено во второй половине XIX века. Получившая старт в то время индустриализация страны никак не противоречила задачам большевиков. Напротив, в соответствии с учением Маркса именно высокий уровень развития промышленности создавал предпосылки для обобществления производства и, следовательно, закладывал экономические основы социализма. К тому же большевики имели дело с крестьянской страной, а своей социальной опорой считали прежде всего пролетариат. Поэтому и с точки зрения социальных последствий индустриализации большевики были в ней заинтересованы — необходимо было увеличить удельный вес рабочих в обществе.
Противоборство с капиталистическим миром также требовало создания основ индустрии. Экономические показатели наиболее развитых стран были для СССР ориентиром, и руководством страны выдвигался лозунг «Догнать и перегнать!». Партийная пропаганда постоянно твердила еще и о возможном военном столкновении с «империалистами». В ходе индустриализации в Советском Союзе первостепенное значение придавалось развитию военных отраслей промышленности. Милитаризация экономики стала ее ключевой характеристикой.
Важнейшей особенностью модернизации 20—30-х гг. было то, что она происходила в условиях совершенно нового государственного строя — советского. Ее сопровождал процесс коренной ломки традиционно сложившихся хозяйственных укладов, изменения форм собственности, глубочайших перемен в социальной структуре и общественном сознании.
«Развернутое наступление социализма по всему фронту». Несмотря на постоянное обсуждение планов развития страны на съездах ВКП(б) и Советов, деятельность Госплана, осуществление социалистичес-кой модернизации (индустриализации и коллективизации сельского хозяйства) происходило совсем не так, как предполагали эти коллективные органы, не так, как рассчитывали ученые-экономисты. Все реальные нити управления экономическими процессами оказались в руках одного человека — Сталина. Именно его указания определяли ход развития событий. Еще в конце 1927 г. на XV съезде партии, который проходил в условиях хлебозаготовительного кризиса, генсек говорил о необходи-мости решения проблем «мерами экономического порядка и на основе советской законности». Однако уже в начале 1928 г. во время поездки по Сибири он неожиданно выступил за переход к чрезвычайным мерам при хлебозаготовках. Фактически это означало возвращение к методам «военного коммунизма» по отношению к крестьянству. Так начался отход от нэповской экономической модели.
Весной 1929 г. были утверждены контрольные цифры первого пятилетнего плана, базировавшегося на принципах НЭПа. Этот план предусматривал опережающий рост промышленности, прежде всего тяжелой, хозрасчетные принципы деятельности предприятий. Однако уже летом 1929 г. по инициативе Сталина плановые задания по развитию тяжелой промышленности были резко увеличены. Выдвигался лозунг «Пятилетку в четыре года!». Ставка на форсированные темпы индустриализации сопровождалась ликвидацией частного сектора в промышленности и торговле, а также иностранных концессий. Главным источником средств для строительства заводов, электростанций, железных дорог явились хлебный экспорт, займы у населения, продажа алкоголя, денежная эмиссия (рост денежной массы в два раза превышал выпуск предметов потребления).
С 1929 г. развернулось наступление на крестьянство под лозунгом проведения «сплошной коллективизации» и «ликвидации кулачества как класса». Реализация этих лозунгов представлялась в качестве «социалистической реконструкции» сельского хозяйства. От поддержки различных форм сельскохозяйственной кооперации и соревнования с кулаком на «экономическом поле» государство перешло к насильственному насаждению колхозов и полному изъятию собственности «крепких» хозяев («...своя родимая власть забрала до нитки. Одеяло у детишек взяли», — писал в Москву с Дона М. А. Шолохов о судьбе одного из раскулаченных, бывшего красного командира). Под напором крестьянских выступлений в 1930 г. Сталин был вынужден объявить о приостановлении темпов коллективизации, сославшись на излишнюю ретивость местных властей. Однако вскоре из Центра последовали новые указания о сплошной и быстрой коллективизации.
Происходившие в стране перемены знаменовали конец эпохи «гражданского мира». Генеральный секретарь выдвинул теоретический тезис об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму. Уже в 1928 г. началось выявление «вредителей», мешавших делу социалистического строительства. Состоялся показательный процесс над группой инженерно-технических работников Донбасса — «членов вредительской организации» (в действительности ни в чем не виновных). Раскулачивание сопровождалось массовой высылкой крестьянских семей в неосвоенные районы Сибири и Северного Казахстана. Введение в 1932 г. паспортной системы привело к массовой «чистке» городов. Страна покрылась сетью лагерей, колоний и трудовых поселений. Использование принудительного труда стало неотъемлемой частью «социалистической системы хозяйства».
Весной 1929 г. были утверждены контрольные цифры первого пятилетнего плана, базировавшегося на принципах НЭПа. Этот план предусматривал опережающий рост промышленности, прежде всего тяжелой, хозрасчетные принципы деятельности предприятий. Однако уже летом 1929 г. по инициативе Сталина плановые задания по развитию тяжелой промышленности были резко увеличены. Выдвигался лозунг «Пятилетку в четыре года!». Ставка на форсированные темпы индустриализации сопровождалась ликвидацией частного сектора в промышленности и торговле, а также иностранных концессий. Главным источником средств для строительства заводов, электростанций, железных дорог явились хлебный экспорт, займы у населения, продажа алкоголя, денежная эмиссия (рост денежной массы в два раза превышал выпуск предметов потребления).
С 1929 г. развернулось наступление на крестьянство под лозунгом проведения «сплошной коллективизации» и «ликвидации кулачества как класса». Реализация этих лозунгов представлялась в качестве «социалистической реконструкции» сельского хозяйства. От поддержки различных форм сельскохозяйственной кооперации и соревнования с кулаком на «экономическом поле» государство перешло к насильственному насаждению колхозов и полному изъятию собственности «крепких» хозяев («...своя родимая власть забрала до нитки. Одеяло у детишек взяли», — писал в Москву с Дона М. А. Шолохов о судьбе одного из раскулаченных, бывшего красного командира). Под напором крестьянских выступлений в 1930 г. Сталин был вынужден объявить о приостановлении темпов коллективизации, сославшись на излишнюю ретивость местных властей. Однако вскоре из Центра последовали новые указания о сплошной и быстрой коллективизации.
Происходившие в стране перемены знаменовали конец эпохи «гражданского мира». Генеральный секретарь выдвинул теоретический тезис об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму. Уже в 1928 г. началось выявление «вредителей», мешавших делу социалистического строительства. Состоялся показательный процесс над группой инженерно-технических работников Донбасса — «членов вредительской организации» (в действительности ни в чем не виновных). Раскулачивание сопровождалось массовой высылкой крестьянских семей в неосвоенные районы Сибири и Северного Казахстана. Введение в 1932 г. паспортной системы привело к массовой «чистке» городов. Страна покрылась сетью лагерей, колоний и трудовых поселений. Использование принудительного труда стало неотъемлемой частью «социалистической системы хозяйства».
Советская экономическая модель. Результатом индустриализации и коллективизация в СССР стало формирование новой, невиданной ранее хозяйственной модели. Из сферы экономики ушло понятие частной собственности, вместо нее почти безраздельно утвердились другие формы — государственная и колхозно-кооперативная. Все рычаги управления экономической жизнью были сосредоточены в руках государства. Оно утвердило плановые начала хозяйственной жизни, их основой стали пятилетки. Многие историки называют такую систему «командно-административной».
Казалось бы, в СССР сформировались предпосылки для равномерного развития всех отраслей промышленности и удовлетворения, по крайней мере, самых насущных потребностей населения. На практике, однако, этого не произошло. В стране сформировалась экономика хронического дефицита — постоянно недоставало самых элементарных товаров народного потребления.
Советский Союз превратился в индустриальную державу. Тяжелая промышленность СССР за годы первых пятилеток достигла впечатляющих успехов. Сформировались новые индустриальные центры, были построены тысячи новых предприятий. По целому ряду промышленных показателей СССР вышел на ведущие позиции в мире. Резко возросла военная мощь страны. Однако у этих успехов была и оборотная сторона. Мобилизуя командным путем все силы на осуществление индустриализации, государство не могло обеспечить стимулов для внутреннего развития экономики. Напротив, созданная экономическая модель оказалась трудновосприимчивой к достижениям технического прогресса.
Промышленный рост сопровождался катастрофическим спадом в аграрном секторе. В результате коллективизации валовая продукция сельского хозяйства в целом в 1933 г. сократилась по сравнению с 1928-м на 23%, в животноводстве спад составил 52%. Результатом внедрения колхозов и политики «ликвидации кулачества как класса» стал массовый голод на Украине, в Казахстане и в ряде районов Юга России в 1932—1933 годах. По разным данным, в это время умерло от 3 до 5 млн. человек. В городах была введена карточная система распределения продуктов. Даже Бухарин, еще до того как Сталин причислил его к своим противникам, называл государственную политику в отношении крестьянства «военно-феодальной эксплуатацией». Фактически после ликвидации частных земледельческих хозяйств с исторической арены ушел существовавший веками тип российского крес-тьянина-общинника.
Крестьянство стало источником пополнения рядов рабочего класса. В стране увеличилось городское население, был дан новый толчок ур-банизационным процессам. В ходе индустриального строительства шло освоение все новых районов Севера и Сибири.
«Вождь мирового пролетариата». Резкая смена политического курса, предпринятая Сталиным в 1928 г., стала прологом для нового витка борьбы в партийном руководстве. Главного теоретика строительства социализма на базе развития нэповских принципов Бухарина (нового председателя Исполкома Коминтерна) генеральный секретарь обвинил в «правом уклоне». К сторонникам Бухарина принадлежали председатель Совнаркома А. И. Рыков и глава профсоюзов М. П. Томский. Все они не планировали создания какой-либо оппозиционной группы, однако Сталин «жаждал крови», стремясь к единоличному утверждению на вершине власти. В 1929 г. члены «правоуклонистской, капитулянтской» группы были заклеймены на пленуме ЦК партии и впоследствии лишены своих постов.
Казалось бы, в СССР сформировались предпосылки для равномерного развития всех отраслей промышленности и удовлетворения, по крайней мере, самых насущных потребностей населения. На практике, однако, этого не произошло. В стране сформировалась экономика хронического дефицита — постоянно недоставало самых элементарных товаров народного потребления.
Советский Союз превратился в индустриальную державу. Тяжелая промышленность СССР за годы первых пятилеток достигла впечатляющих успехов. Сформировались новые индустриальные центры, были построены тысячи новых предприятий. По целому ряду промышленных показателей СССР вышел на ведущие позиции в мире. Резко возросла военная мощь страны. Однако у этих успехов была и оборотная сторона. Мобилизуя командным путем все силы на осуществление индустриализации, государство не могло обеспечить стимулов для внутреннего развития экономики. Напротив, созданная экономическая модель оказалась трудновосприимчивой к достижениям технического прогресса.
Промышленный рост сопровождался катастрофическим спадом в аграрном секторе. В результате коллективизации валовая продукция сельского хозяйства в целом в 1933 г. сократилась по сравнению с 1928-м на 23%, в животноводстве спад составил 52%. Результатом внедрения колхозов и политики «ликвидации кулачества как класса» стал массовый голод на Украине, в Казахстане и в ряде районов Юга России в 1932—1933 годах. По разным данным, в это время умерло от 3 до 5 млн. человек. В городах была введена карточная система распределения продуктов. Даже Бухарин, еще до того как Сталин причислил его к своим противникам, называл государственную политику в отношении крестьянства «военно-феодальной эксплуатацией». Фактически после ликвидации частных земледельческих хозяйств с исторической арены ушел существовавший веками тип российского крес-тьянина-общинника.
Крестьянство стало источником пополнения рядов рабочего класса. В стране увеличилось городское население, был дан новый толчок ур-банизационным процессам. В ходе индустриального строительства шло освоение все новых районов Севера и Сибири.
«Вождь мирового пролетариата». Резкая смена политического курса, предпринятая Сталиным в 1928 г., стала прологом для нового витка борьбы в партийном руководстве. Главного теоретика строительства социализма на базе развития нэповских принципов Бухарина (нового председателя Исполкома Коминтерна) генеральный секретарь обвинил в «правом уклоне». К сторонникам Бухарина принадлежали председатель Совнаркома А. И. Рыков и глава профсоюзов М. П. Томский. Все они не планировали создания какой-либо оппозиционной группы, однако Сталин «жаждал крови», стремясь к единоличному утверждению на вершине власти. В 1929 г. члены «правоуклонистской, капитулянтской» группы были заклеймены на пленуме ЦК партии и впоследствии лишены своих постов.
Одновременно с кампанией борьбы против «правого уклона» в стране набирала ход пропагандистская шумиха по возвеличиванию Сталина. В бесконечном потоке приветственных речей, статей и писем по поводу 50-летия генерального секретаря, которое отмечалось в декабре 1929 г., представал образ величайшего деятеля эпохи. Сталин наряду с Лениным был провозглашен творцом Октябрьской революции, организатором победы в гражданской войне. Именно он после смерти Ле-нина сформулировал теоретические основы деятельности партии, разгромил «оппозиционеров» в ее рядах. Наконец, Сталин стал вождем мирового революционного движения. Главным организатором мифотворчества пропагандистов был сам виновник торжеств.
Выступая на XVI съезде партии в 1930 г., Сталин отмечал, что это первый за многие годы съезд, на котором нет оппозиций и споров. Действительно, начиная с этого времени в партийных верхах больше не существовало видимых противоречий. С другой стороны, как показывают исследования современных историков, еще оставались небольшие группы коммунистов, критически относившихся к действиям Сталина. Но они уже не могли предпринять каких-либо шагов, для того чтобы открыто высказать свое мнение или добиться перевыборов лидера партии. Несмотря на отсутствие видимой оппозиции, после убийства главы ленинградской парторганизации С. М. Кирова 1 декабря 1934 г.
в стране развернулась новая волна репрессий, пик которой пришелся на 1937 год. Их жертвами оказались партийные и советские работники, командный состав Красной Армии, недобитые «классовые враги», миллионы простых людей.
Было бы большим упрощением связывать отход от НЭПа, начало форсированного «строительства социализма», создание культа вождя, репрессивную политику только лишь с честолюбивыми устремлениями и злой волей самого Сталина. Навязывая партии и государству свой курс, он объективно реализовывал национальные интересы (индустриализация), использовал желание многих коммунистов решать стоявшие перед страной задачи «революционным» путем (коллективизация). Выявление «вредителей» и «шпионов» позволяло списывать на их происки хозяйственные просчеты. Расправы со старыми партийными кадрами освобождали пространство для нового поколения управ-ленцев, мечтавших занять «место под солнцем».
Изменения в общественном сознании. Протекавшие в Советском Союзе в 20—30-е гг. социально-экономические процессы коренным образом сказывались на ментальности, мировоззренческих ценностях народа.
Изменения в духовной сфере теснейшим образом были связаны с деятельностью государства. Лишив людей веры в Бога, власть, несмотря на материалистические постулаты марксизма, насаждала новый коммунистический культ со своими «святыми» и «мучениками». Появились новые мощи и место паломничества (Мавзолей В. И. Ленина), на смену крестным ходам пришли «демонстрации трудящих-ся». Постепенно вровень с усопшим идолом встал живой, появился целый «иконостас» более мелких партийных вождей. Массовый характер приняло переименование городов, улиц, в названиях которых увековечивались имена Сталина и его соратников.
Каждому жителю страны предписывалось свято верить в торжество коммунистических идеалов. Школа, литература, пресса, радио и кино, все более широко входившие в жизнь, полностью были поставлены на службу партийной пропаганде. В сознание людей внедрялись новые нравственные ценности. Морали соответствовало только то, что приближало победу социализма, способствовало укреплению государства, победе над классовым врагом.
Под контролем ВКП(б) оказались все существовавшие в стране общественные организации. Партия увеличивала их количество, создавая детские, юношеские, культурно-массовые, спортивные общества. Но при этом в области литературы и искусства наблюдался обратный процесс: разнообразные творческие объединения ликвидировались, для писателей, художников, архитекторов и других представителей интеллигенции были образованы единые союзы.
Пропаганда сталинского времени в условиях практически полной изоляции населения от внешнего мира работала очень эффективно. В определенном смысле продолжала действовать инерция веры в «доброго царя». С чем, как не с государством, связывать свои надежды? Миллионы советских людей загорались идеалами борьбы за коммунистическое будущее, безоговорочно верили партийным руководителям, принимали нормы «революционной морали». Ярким проявлением нового отношения к труду стали социалистическое соревнование и ударничество. Следуя примеру новаторов производства (шахтера А. Г. Стаханова, ткачих Е. и М. Виноградовых, трактористки П. Н. Ангелиной), тысячи рабочих и колхозников включались в борьбу за высокие производственные показатели. Героев труда славили в песнях и кинофильмах, государство обеспечивало им более высокий уровень жизни, награждало орденами.
Впрочем, не стоит думать, что энтузиазм был всеобщим. Опубликованные сейчас документы из архивов НКВД позволяют судить о том, что многие были настроены по отношению к власти весьма критически. Вот что говорили в деревнях, например, во время обсуждения «сталинской» конституции 1936 года: «При перевыборах Советов надо выбирать беспартийных и бывших кулаков. Эти люди умнее коммунистов и не желают чужого, а коммунисты только грабят народ», «Есть самим нечего, а тут все отдавай государству». Дневниковые записи многих представителей интеллигенции демонстрируют неприятие сталинского режима (из дневника писателя М. М. Пришвина: в Москве шутят «Ну, как поживаете?» — «Слава Богу, в нынешнем году живем лучше, чем в будущем»).
Выступая на XVI съезде партии в 1930 г., Сталин отмечал, что это первый за многие годы съезд, на котором нет оппозиций и споров. Действительно, начиная с этого времени в партийных верхах больше не существовало видимых противоречий. С другой стороны, как показывают исследования современных историков, еще оставались небольшие группы коммунистов, критически относившихся к действиям Сталина. Но они уже не могли предпринять каких-либо шагов, для того чтобы открыто высказать свое мнение или добиться перевыборов лидера партии. Несмотря на отсутствие видимой оппозиции, после убийства главы ленинградской парторганизации С. М. Кирова 1 декабря 1934 г.
в стране развернулась новая волна репрессий, пик которой пришелся на 1937 год. Их жертвами оказались партийные и советские работники, командный состав Красной Армии, недобитые «классовые враги», миллионы простых людей.
Было бы большим упрощением связывать отход от НЭПа, начало форсированного «строительства социализма», создание культа вождя, репрессивную политику только лишь с честолюбивыми устремлениями и злой волей самого Сталина. Навязывая партии и государству свой курс, он объективно реализовывал национальные интересы (индустриализация), использовал желание многих коммунистов решать стоявшие перед страной задачи «революционным» путем (коллективизация). Выявление «вредителей» и «шпионов» позволяло списывать на их происки хозяйственные просчеты. Расправы со старыми партийными кадрами освобождали пространство для нового поколения управ-ленцев, мечтавших занять «место под солнцем».
Изменения в общественном сознании. Протекавшие в Советском Союзе в 20—30-е гг. социально-экономические процессы коренным образом сказывались на ментальности, мировоззренческих ценностях народа.Изменения в духовной сфере теснейшим образом были связаны с деятельностью государства. Лишив людей веры в Бога, власть, несмотря на материалистические постулаты марксизма, насаждала новый коммунистический культ со своими «святыми» и «мучениками». Появились новые мощи и место паломничества (Мавзолей В. И. Ленина), на смену крестным ходам пришли «демонстрации трудящих-ся». Постепенно вровень с усопшим идолом встал живой, появился целый «иконостас» более мелких партийных вождей. Массовый характер приняло переименование городов, улиц, в названиях которых увековечивались имена Сталина и его соратников.
Каждому жителю страны предписывалось свято верить в торжество коммунистических идеалов. Школа, литература, пресса, радио и кино, все более широко входившие в жизнь, полностью были поставлены на службу партийной пропаганде. В сознание людей внедрялись новые нравственные ценности. Морали соответствовало только то, что приближало победу социализма, способствовало укреплению государства, победе над классовым врагом.
Под контролем ВКП(б) оказались все существовавшие в стране общественные организации. Партия увеличивала их количество, создавая детские, юношеские, культурно-массовые, спортивные общества. Но при этом в области литературы и искусства наблюдался обратный процесс: разнообразные творческие объединения ликвидировались, для писателей, художников, архитекторов и других представителей интеллигенции были образованы единые союзы.
Пропаганда сталинского времени в условиях практически полной изоляции населения от внешнего мира работала очень эффективно. В определенном смысле продолжала действовать инерция веры в «доброго царя». С чем, как не с государством, связывать свои надежды? Миллионы советских людей загорались идеалами борьбы за коммунистическое будущее, безоговорочно верили партийным руководителям, принимали нормы «революционной морали». Ярким проявлением нового отношения к труду стали социалистическое соревнование и ударничество. Следуя примеру новаторов производства (шахтера А. Г. Стаханова, ткачих Е. и М. Виноградовых, трактористки П. Н. Ангелиной), тысячи рабочих и колхозников включались в борьбу за высокие производственные показатели. Героев труда славили в песнях и кинофильмах, государство обеспечивало им более высокий уровень жизни, награждало орденами.
Впрочем, не стоит думать, что энтузиазм был всеобщим. Опубликованные сейчас документы из архивов НКВД позволяют судить о том, что многие были настроены по отношению к власти весьма критически. Вот что говорили в деревнях, например, во время обсуждения «сталинской» конституции 1936 года: «При перевыборах Советов надо выбирать беспартийных и бывших кулаков. Эти люди умнее коммунистов и не желают чужого, а коммунисты только грабят народ», «Есть самим нечего, а тут все отдавай государству». Дневниковые записи многих представителей интеллигенции демонстрируют неприятие сталинского режима (из дневника писателя М. М. Пришвина: в Москве шутят «Ну, как поживаете?» — «Слава Богу, в нынешнем году живем лучше, чем в будущем»).
Новый облик государства. Активно изменяя все стороны общественной жизни, менялось и само госу-дарство. Окончательно утратили реальные рычаги политической власти Советы всех уровней. Они полностью попали под контроль партийных органов. Люди стали связывать с Советами в лучшем случае надежды на решение каких-либо бытовых проблем. Никто всерьез не помышлял о том, что на практике можно реализовать гражданские права и свободы, о которых говорилось в Конституции 1936 года. Главный закон государства закрепил «победу социалистического строя», его политическую (Советы) и экономическую (социалистическую собственность и систему хозяйства) основы. Высшим органом законодательной власти стал Верховный Совет СССР. К этому времени, после проведения национально-административного размежевания в Средней Азии и ликвидации ЗСФСР, в состав Советского Союза входили уже 11 республик (Азербайджанская, Армянская, Белорусская, Грузинская, Казахская, Киргизская, Российская Федерация, Таджикская, Туркменская, Узбекская, Украинская).
Представители партийной, советской и хозяйственной бюрократии, а также верхушка армии и органов внутренних дел составили новый общественный слой, который и стал фактическим хозяином страны. Новая элита получила возможность формировать органы власти, распоряжаться государственной собственностью, влиять на распределение всех материальных благ в стране. Разумеется, в процессе распределения учитывались прежде всего интересы самой бюрократии. Хотя кое-что «перепадало» и простым рабочим и колхозникам. В таком случае пропаганда не уставала твердить о заботе партии и государства о людях труда.
Всепроникающий контроль государства над всеми сторонами общественной жизни (вплоть до личной) позволяет говорить о том, что в Советском Союзе сформировался особый вид тоталитарного режима. Его особенностью было то, что он базировался на идеологии классового предпочтения. Враждебным и подлежащим ликвидации считалось все то, что было связано с представлением о «буржуазной», «капиталистической» системе. Но при этом и принадлежность к «классам трудящихся» еще не была гарантией от преследований. От каждого постоянно требовалось доказывать свою лояльность режиму.
Представители партийной, советской и хозяйственной бюрократии, а также верхушка армии и органов внутренних дел составили новый общественный слой, который и стал фактическим хозяином страны. Новая элита получила возможность формировать органы власти, распоряжаться государственной собственностью, влиять на распределение всех материальных благ в стране. Разумеется, в процессе распределения учитывались прежде всего интересы самой бюрократии. Хотя кое-что «перепадало» и простым рабочим и колхозникам. В таком случае пропаганда не уставала твердить о заботе партии и государства о людях труда.
Всепроникающий контроль государства над всеми сторонами общественной жизни (вплоть до личной) позволяет говорить о том, что в Советском Союзе сформировался особый вид тоталитарного режима. Его особенностью было то, что он базировался на идеологии классового предпочтения. Враждебным и подлежащим ликвидации считалось все то, что было связано с представлением о «буржуазной», «капиталистической» системе. Но при этом и принадлежность к «классам трудящихся» еще не была гарантией от преследований. От каждого постоянно требовалось доказывать свою лояльность режиму.
Национальный состав населения СССР в 1937 г.
| Народы | Количество, чел. | % к общей сумме | Народы | Количество, чел. | % к общей сумме |
| русские | 93 933 065 | 58,07 | греки | 268 889 | 0,16 |
| украинцы | 26 421 212 | 16,34 | коми- зыряне | 262 560 | 0,16 |
| белорусы | 4 874 061 | 3,01 | якуты | 239 307 | 0,15 |
| узбеки | 4 550 532 | 2,81 | карелы | 233 006 | 0,14 |
| татары | 3 793 413 | 1,63 | авары | 232 299 | 0,14 |
| казахи | 2 862 458 | 1,77 | молдаване | 223 850 | 0,14 |
| евреи | 2 669 147 | 1,65 | бурят- монголы | 218 597 | 0,13 |
| тюрки | 2 134 250 | 1,32 | лезгины | 206 487 | 0,13 |
| грузины | 2 008 839 | 1,24 | каракалпаки | 179 282 | 0,11 |
| армяне | 1 968 721 | 1,22 | корейцы | 168 259 | 0,10 |
| мордвины | 1 248 867 | 0,77 | кабардинцы | 150 690 | 0,09 |
| чуваши | 1 167 817 | 0,72 | финны | 144 717 | 0,08 |
| немцы | 1 151 602 | 0,71 | даргинцы | 144 665 | 0,08 |
| таджики | 1 137 995 | 0,70 | кумыки | 134 100 | 0,08 |
| киргизы | 846 503 | 0,52 | калмыки | 127 336 | 0,07 |
| башкиры | 757 935 | 0,47 | коми- пермяки | 121 948 | 0,07 |
| туркмены | 717 723 | 0,44 | уйгуры | 109 220 | 0,06 |
| поляки | 636 220 | 0,39 | карачаево- балкарцы | 108 545 | 0,06 |
| удмурты | 568 268 | 0,35 | Прочие народы | 3 874 276 | 4,79 |
| чечено- ингуши | 436 076 | 0,27 | (насчитывавшие менее 100 000 | | |
| марийцы | 401 092 | 0,25 | человек) | | |
| осетины | 319 350 | 0,19 | Всего: | 161 753 176 | 100 |
